Биография Фанни Эльслер
Карьера: Балет
Дата рождения: 23 июня 1810, знак зодиака рак
Место рождения: Австрия
Дочь золотошвейки, она родилась и училась в Вене. Ее дед и отец служили в качестве секретаря и камердинера у композитора И. Гайдна. Способная, живая, естественная девочка впервые появилась перед зрителями в семилетнем возрасте и имела большой успех.
Семнадцатилетней она отправилась в Италию, где выступала на неаполитанской сцене с исполнением испанских народных плясок. Широкая известность танцовщицы послужила поводом для приглашения ее в Большую парижскую оперу. Именно тут завоевала она вмемирную славу и отседова совершала триумфальные поездки по городам Европы и Америки. Фанни, как и ее талантливой сестре Терезе, аплодировали Вена, Берлин, Париж, Лондон. «Это был, – пишет ее биограф, – поголовный строй триумфов Фанни Эльслер, которая приезжала, танцевала и побеждала». В 1843-м Фанни была избрана Оксфордским университетом доктором хореографических наук.
Жизненностью эмоций своих героинь, страстностью их порывов, непокорным их нравом привлекала она зрителей. Хореограф Август Бурнонвиль, видевший знаменитую Марию Тальони и Эльслер на лондонской сцене в одно и то же время, отмечал:
«Фанни Эльслер была исключительный дар, но окончательно иного поэтического оттенка… Тальони парила над подмостками неторопливо и плавно, и вся фигура ее дышала кротостью и томной негой. Эльслер была сама веселье и оживление… она отличалась разнообразием прелестных, маленьких па и выполняла их с таким лукавством, что заставляла трепетать все сердца…»
Она не придерживалась на сцене академических канонов. Танцуя, как подмечал в своей статье французский литератор Теофиль Готье, «всем телом от кончиков волос до кончиков пальцев», она разрабатывала технику мелких красивых движений. В таких танцах, как качуча, мазурка, краковяк, тарантелла, русская пляска, которую Эльслер исполняла в алом сарафане и бриллиантовом кокошнике, она считалась непревзойденной.
Рассказывали, что Николай I, познакомившийся с артисткой в Вене, пригласил ее обозначиться в Петербурге. В 1848 году она приехала, что явилось полной неожиданностью для дирекции императорских театров. Но охота императора зреть танцовщицу в царскосельском придворном представлении сыграло свою роль: Фанни Эльслер в антракте между русскими и французскими спектаклями показала свою знаменитую «Качучу». Публика оказала ей восторженный прием, и судьбина гостьи была решена. В течение трех сезонов Эльслер выступала на сценах Москвы и Петербурга.
Для начала она опрометчиво выбрала «Жизель», но в танцах 2-го акта было броско, что исполнительница взялась не за свою образ, да к тому же и немолода. Однако следующий спектакль – балет Ж. Перро «Мечта художника», поставленный ею в первый раз в России, и в особенности «Лиза и Колен» (танцовщица дала вторую существование недооцененному в то время балету, позднее названному «Тщетной предосторожностью») раскрыли блестящий, жизнерадостный дар танцовщицы. Сорокалетняя исполнительница заставила зрителей уверовать, что ей только шестнадцать! «Мы заприметили в ней необыкновенную силу мускулов, – говорилось в отчете о первом выступлении Эльслер, – они точь-в-точь стальные, носки ног впиваются в подмостки театра. Эта мощь дает ей вероятность действовать с тончайшей отчетливостью и чистотою труднейшие па». И действительно: с каждым выступлением Эльслер в России наплыв зрителей увеличивался, а в конце сезона билетов на спектакли было без затей не достать.
В 1848 году Перро заново поставил для нее «Эсмеральду». Между Эльслер и русскими исполнителями сию минуту же установилось взаимопонимание. «Много европейских первоклассных знаменитостей из артистического мира посещало столичный театр, но ни одна из них не сближалась так родственно с нашими артистами, как известная танцовщица Фанни Эльслер», – свидетельствовал режиссер С. П. Соловьев.
Фанни приехала в Россию, когда уже близился час ее прощания со сценой. И все-таки русская публика и критика в 1850-е годы всей душой восторгались как раз Эльслер. Ее героини страстно любили, страдали, боролись за фортуна, но при этом ни в жизнь не утрачивали своих главных качеств – женственности, обаяния, красоты.
Эльслер была весьма хороша собой, и многие современники признавали это. Вот единственный из таких отзывов:
«Высока, стройна жутко, у нее ноги так правильны, как у Дианы… башка небольшая, как у античной статуи Медицейской Венеры, она соединена самыми нежными и легкими линиями с роскошными плечами ослепительной белизны; ее глаза исполнены привлекательной прелести, к которой присоединяется ироническая дивная улыбка правильного рта…»
«Очаровательная, восхитительная, невероятная, без малого невозможная Фанни Эльслер», – откровенно восторгалась графиня Ростопчина, и под этой щедрой похвалой могли подписаться многие зрительницы.
Внешность танцовщицы, которая ассоциировалась с обликом ее героинь, становилась эталоном красоты и предметом подражания.
Действительно, натура щедро одарила балерину. Она подобно как ни в жизнь не чувствовала утомления, ее дыхание оставалось ровным более того затем того, как она повторяла труднейший номер на бис. Танцовщица обладала необыкновенной гибкостью и ловкостью при достаточно «пышной стройности». Свобода, раскованность ее пластики практически завораживали зрителей.
«Следя за нею, чувствуете какую-то легкость, у вас вырастают крылья», – фиксировал рецензент.
Называли ещё одну специфика, свойственную героиням Эльслер. В них не было трагической обреченности, как в тальониевской Сильфиде. Они не выглядели беспомощными ни перед роком, ни перед жизненными неудачами. Эта задача в особенности выразительно решалась Эльслер, когда речь заходила о любви.
Обладая особым даром пантомимы, она поднималась до высот трагического искусства в передаче разнообразных чувств. Однако как бы ни была выразительна развлекуха танцовщицы, дар ее ослепительно сверкал только на балетной сцене. Поэтому, приняв участие в драматическом спектакле по пьесе Э. Скриба «Ольга, русская сирота», она потерпела неудачу, хотя ее образ была без слов.
Исполняя любую партию или концертный номер, Эльслер вечно оставалась в образе, более того выходя на поклоны к зрителям. Этого правила она ни в жизнь не нарушала. Лишь как-то раз, на прощальном спектакле в Москве, танцуя Эсмеральду, известная танцовщица допустила неожиданную вольность. В сцене, где героиня должна уложить из букв имя возлюбленного, она вместо «Феб» написала «Москва», «пала на колени и облобызала милые литеры. Что тут началось: рукоплескания и рыдания…». Этот жест великой балерины стал ее признанием в любви к русским зрителям.
После этого последнего спектакля поклонники Эльслер выпрягли лошадей из коляски и на себе довезли любимую исполнительницу до ее дома. При этом видные государственные чиновники немаловажно сидели на козлах и стояли на запятках. Этот происшествие вызвал праведный царственный гнев, и некоторые участники шествия подверглись увольнению со службы…
Покинув Россию, до конца своих дней Фанни Эльслер не порывала с ней связей и находилась в постоянной переписке со знакомыми москвичами. А в хоре поэтических восторгов, вызванных искусством балерины, выделялись строки Е. П. Ростопчиной:
Не улетай, прелестное созданье!
Не покидай тобой плененный край!
Останься нам, сердец очарованье,
Не улетай!..