Биография Сергей Алексеевич Баруздин
Карьера: Писатель
Дата рождения: 22 июля 1926, знак зодиака рак
Место рождения: Россия. Российская Федерация
Он писал стихи (по-моему, ужасные), военную прозу (никакую), детские книги (очень милые, но не более того). Его настоящее призвание и всепоглощающая страсть состояли в другом – он был главный редактор, а это – редчайшее ремесло.
В ту темное время суток в Душанбе было землетрясение. Мы с коллегой, возвращаясь из гостей, его не подметили.
В вестибюле гостиницы, несмотря на припозднившийся или, скорее, преждевременный час, клубилась возбужденная ватага. В сторонке сидел свой патрон, прижимая к груди объемистый пакетик.
– Как вы – целы? – взволнованно спросил он.
– Вроде бы да. А что?
– Как что? Пять баллов! Разве вы ничего не почувствовали?
– Покачивало маленько. Но мы решили, что это естественные последствия дружеской встречи. А что вы держите в руках, Сергей Алексеевич?
– Книги. Только их я и взял, выбираясь из номера.
Книги были для Нурекской библиотеки, а Нурекская библиотека слыла второй страстью главного редактора журнала «Дружба народов» Сергея Алексеевича Баруздина. Уникальное собрание книг с автографами авторов – ау, где оно сейчас? Встрой ли книги пустили на самокрутки – боевики предпочитали «Малборо» или «Кэмел», но Нурек и Рогун и долина Вахша так длительно оставались территорией боевых действий, что в этом правоверном пекле вряд ли уцелели книги неверных.
Баруздин, по счастью, об этом не узнал.
Он писал вирши (по-моему, ужасные), военную прозу (никакую), детские книги (шибко милые, но не больше того). Его настоящее призвание и всепоглощающая тяга состояли в другом – он был первостепенной важности редактор, а это – редчайшее ремесло. Поверьте мне на слово: за долгие десятилетия в журналистике у меня перебывало гладко 19 главных редакторов, но только для троих это была специальность. Егор Яковлев в «Журналисте», Анатолий Голубев в «Смене», Сергей Баруздин в «Дружбе народов». Все они разные: Яковлев – сатрап, умевший вынудить человека действовать на таком пределе сил, о котором он не подозревал; Голубев – помещик, он как будто бы ни во что не вмешивался, при всем при том подбирал и расставлял людей так, что редакционная агрегатина крутилась как чисто сама; Баруздин был спортсмен.
Главным редактором он стал по советским временам весьма до времени – в 39 лет. Ему достался унылый журнал, тот, что называли «братской могилой братских литератур». И с азартом честолюбивого спортсмена Баруздин вступил в состязание с признанными китами тогдашнего моря толстых журналов – «Новым миром», «Знаменем», «Октябрем». И не то чтобы выиграл тот самый марафон, но почитать себя и журнал заставил. При Баруздине журнал напечатал «Разные дни войны» Константина Симонова и поздние романы Юрия Трифонова, лучшие вещи Василя Быкова и скандальный роман Анатолия Рыбакова; эстонские, литовские, грузинские романисты обрели народную славу, напечатавшись по-русски в «Дружбе народов». Все это стоило мучительных объяснений в Китайском проезде, где сидели наши цензоры, и на Старой площади, где располагался ЦК. Ему приходилось лавировать, унижаться, но не было случая, чтобы он подставил кого-то из нас. Ушедший на фронт мальчишкой, смертельно болезненный, более того в 50 выглядевший глубоким стариком, он мог удерживать потрясение, как никто прочий.
У него была странная, расточительная привычка: после этого выхода каждого номера журнала он писал от руки благодарственные письма всем авторам – от маститого романиста до молодого репортера, напечатавшего заметку в хронике. Таких главных редакторов позднее я не встречал. Должно быть, их больше не делают.