Биография Алехандро Аменабар
Карьера: Продюсер
Дата рождения: 31 марта 1972, знак зодиака овен
Место рождения: —
Одним из триумфаторов Венецианского кинофестиваля стал молодой испанский режиссер Алехандро Аменабар. Его фильм, посвященный проблеме эвтаназии, «Море внутри», получил сразу две награды — Кубок Вольпи для лучшего актера Хавьера Бардема, а также фестивальный Гран-при «Серебряный лев».
— Болезнь и конец, кажется, привлекают вас — человека на основополагающий точка зрения молодого и жизнерадостного…
— Мне без затей интересны люди с определенными проблемами, а ещё интересней то, как они с этими проблемами справляются. Проблемы могут настигнуть каждого из нас… В случае героя «Моря внутри» Рамона — что ж, всякий мог бы угодить в подобной ситуации: бедный эпизод, парализация, и как существовать с этим? А ещё всем нам приходится до времени или поздненько сталкиваться со смертью. Перед ней все мы равны.
— Что заставило вас произвести эдакий кино следом «Других» — также картины на тему смерти, но как пить дать другой?
— Кто-то придумал интересную формулу: «Другие» — кино о мертвых, которые хотят быть живыми, а «Море внутри» — о живых, которые хотят помереть. Меня тронула подлинная драма Рамона Сампедро, его ощущение юмора, то, как он скрывает свои эмоции. Меня не интересовал саспенс, я не спрашивал себя «кто помог Рамону умереть», а только пытался пробраться в его бытие.
— Вы верите в существование затем смерти? «Другие» доказывают ее наличие, а «Море внутри» отрицает.
— Призраки в «Других» были только метафорой. Я по убеждениям агностик, то есть я не знаю, существует ли бытие после этого смерти. Честно говоря, подозреваю, что нет. С этим надобно существовать, и это никак не обедняет бытие, не делает ее бессмысленной. Когда я был ребенком, то верил в Бога — так меня воспитали родители-католики, но, утратив веру, я стал оптимистом. Показывая священника в «Море внутри», я не собирался живописать карикатуру на церковь. Я видел как-то одного кардинала, тот, что в некоей телепередаче обвинял Рамона, называя его трусом, и его семью — мол, они сверх меры всего ничего его любили. Отсюда — диалоги в моем фильме. Тут я ничего не выдумал.
— После «Других» вы не собираетесь продолжать снимать кино на английском, вкалывать в Голливуде?
— Нет. Я читал немного сценариев, ничего меня не заинтересовало.
— А как вам понравилось «Ванильное небо», поставленное по мотивам вашего фильма «Открой глаза»?
— Я был крайне тронут тем, что Кэмерон Кроу сделал тот самый кино, я приподнято ценю то, что там снялся Том Круз. Но это не мой кино — это как прочий звук, поющий ту же песню. Когда я смотрел «Ванильное небо», то все время говорил себе: «Я бы снял то же самое по-другому… ах, ну да, я же это уже делал!» (Смеется.) Надеюсь, никто не будет действовать римейков по мотивам «Моря внутри» (смеется).
— Что заставило вас изготовить кино о борцев крещены при рождении, я не думаю, что многих разрешается окрестить подлинно верующими. Я заходил часто в воскресенье в церковь: там без малого пусто. Я уверен, что большинство обитателей Испании высказалось бы в пользу эвтаназии. Вот вам доказательство: «Море внутри» вышло два дня вспять, и кинотеатры практически ломятся от желающих его кинуть взор. Понимаете, вопросы жизни и смерти крайне важны и их надобно обсуждать, но случаи словно бы случая Рамона бесспорны. Думаю, среда готово к принятию закона об эвтаназии.
— Откуда взялся образ моря?
— Из стихов Рамона. Родные и близкие утверждали, что море было для него важнее всего на свете. Он был моряком, и море дарило ему бытие, а позже оно же стало по сути дела причиной смерти.
— Вы впервой сняли кино, тот, что позволительно прозвать реалистическим…
— Скажем так, основанный на реальных событиях. Вот развлекуха главного актера, Хавьера Бардема, и истина сильно реалистична. Однако сны были для меня еле-еле ли не важнее действительности. Если изрекать о действительности, которой мы были верны, то самое интересное в том, что в жизни парализованного Рамона было куда больше женщин. А ещё у него было немало племянников, а не единственный (смеется). Но мой кино — художественный, меня ни в жизнь не интересовала вероятность совершать документальное кино. Я люблю вымысел.
— Вернемся к Бардему: как вам пришла в голову странная мысль забрать его на эту образ? Молодой, пригожий, секс-символ, а играет пожилого лысого паралитика.
— Единственная причина — дар Бардема. У него крупное туловище, а нам было нужно маленькое, ему тридцать пять — нам был нужен пятидесятипятилетний, у него прекрасные волосы — свойский герой гладкоголовый (смеется). Но я серьезно хотел справить лучших профессионалов в Испании, а он — оптимальный испанский артист. Я более того не думал о других актерах.
— Может, Бардем был вам нужен, чтобы наглядно растолковать заинтересованность женщин к Рамону?
— Рамон — джентльмен, тот, что до катастрофы был настоящим мачо, соблазнителем. Его книжка начинается со списка женщин, которых он любил, когда был здоров. Рамон терпелив и терпим, он способен послушать собеседника, он сам беззащитен; это привлекает женщин. Кстати, Хавьер уверен, что Рамону бы понравился свойский фильм: потому что там он представлен настоящим красавчиком.
— Как вы создавали музыку к фильму? Вы единственный из немногочисленных режиссеров, выполняющих ещё и функции композитора…
— Задача была непростой. Я уверен, что иной композитор наверно написал бы лучше, но мне был нужен определенный итог, и никому, помимо себя, я это доверить не мог. «Море внутри» — кино о смерти в постели, и музыка должна была быть теплой, как бы согревающей. Я безотлагательно подумал о струнном ансамбле, играющем совершенно еле слышно, пианиссимо, без сольных партий. Я использовал кельтскую музыку — оттого что действо происходит в Галисии, — и пригласил для записи лучших испанских волынщиков. Они и воплотили мою музыкальную идею: воспеть существование.
— Рамон мечтает о море. А вы в этом на него похожи?
— Да, я бы хотел заснуть вечным сном на море. Но в то время как живу в самом центре Испании. Моя греза о старости — существовать на берегу, обозревать на море.
Открыл глаза другим
Алехандро Аменабар родился в Чили в 1972 году, но год через его семейство переехала в Испанию, где режиссер и вырос. Начав с короткометражек, он дебютировал в большом кино психологическим триллером «Тесис» (1996) и снискал нацинальный фарт уже следующим фильмом, «Открой глаза» (1997) с Пенелопой Круз в одной из главных ролей. Американская киноиндустрия затеяла римейк этой испанской картины («Ванильное небо», 2001), в то время как Аменабар сделал свой первостепеннный англоязычный кино — «Другие» (2001). Фантастическая драма с Николь Кидман принесла Алехандро Аменабару международное признание, уймище номинаций и наград, посреди которых испанские кинопремии «Гойя» лучшему сценаристу и режиссеру. Аменабар ещё является автором музыки к нескольким фильмам, причем не только своим.