Биография Полина Агуреева Polina Agureeva
Карьера: Артист
Дата рождения: 9 сентября 1976, знак зодиака дева
Место рождения: Россия. Российская Федерация
Любимица Петра Фоменко, с которой он сейчас ставит «Бесприданницу» Островского в своем театре, и главная актриса «новой драмы», в прошлом сезоне сыгравшая жестокий текст «Июля» Вырыпаева со сцены «Практики» так, что самые ярые враги направления «новая драма» признали его, наконец, за явление художественное; жена того самого Ивана Вырыпаева, который снял ее в своей «Эйфории» – в фильме, признанном началом нового течения в современном русском кино, мама двухлетнего Пети, девочка-бабочка по манере поведения, а по образу мыслей жесткий, взрослый человек, Полина Агуреева – вся огонь, движение, очарование. По собственному признанию – интроверт.
– Глядя на вас, складывается чувство, что вы все время куда-то летите, спешите, торопитесь. Это нормальное ваше состояние?
– Да, неизменно так.
– Потому что сверх меры страсть сколько дел и мест, где вы нужны?
– Да нет, у меня не так полно мест, где я нужна, по сравнению с другими – только обиталище и театр. Но не хватает времени. Вообще. Я ничего не успеваю.
– У вас есть помощница по дому? Или вы одна справляетесь с хозяйством?
– У меня есть няня. И в настоящее время более того есть леди, которая убирает. Но все одинаково я ничего не успеваю. Наверное, в силу того что что я шибко неторопливый дядя. Я крайне непочатый край сил трачу на каждое дело: на сына, на жилище и на театр. Очень как собак нерезаных энергии уходит на все. Я неизменно завидую людям, которые навалом успевают одновременно: снимаются в кино, работают в двух постановках. Для меня это вообще ни при каких обстоятельствах не может быть. Я думаю, у меня без затей таковой склад психики – я крайне шибко должна погрузиться в занятие, по-другому ничего не выходит.
– То есть порхать по верхам для вас – вовсе нельзя? Сама ваша натура этому противится?
– Я так произносить не могу, потому что что получится, что я этакий сильно основательный дядя, органически не способный изготовить что-то поверхностное. Нет. У меня также, скорее всего, что-то, и многое, получается по верхам, но я более того по верхам я не могу соорудить, не погрузившись всецело. Чтобы надлежать себе, своему внутреннему камертону, мне необходимо сильно полно работать, погрузиться в занятие до того, чтобы все позабыть, мучится постоянно, и только тогда что-нибудь, может быть, получится. У меня только как-то раз было так, что я работала в двух проектах сразу: репетировала «Белые ночи» в «Мастерской» и снималась у Сергея Урсуляка в «Долгом прощании». Это был, по всей видимости, самый-самый адский отрезок времени моей жизни. Я не могла переключаться. Не получалось.
– То есть, как у многих актеров – с самолета на авиалайнер и из роли в образ, – это не про вас?
– Да, совершенно не про меня. Но я давнехонько поняла, что я, очевидно, не актриса, вернее, что натура у меня не актерская. То есть мне сильно нравится быть на сцене, но антураж профессии меня зверски пугает. Невозможно для меня. Я легко не выживаю в таких условиях. Может быть, это прозвучит нагло, но я не хочу суеты в профессии. Может быть, я за это крайне ужасно поплачусь. Но я же все время нахожусь в некоем внутреннем процессе, в котором уже стало нельзя обманывать себе, и пришел миг признать, что суетиться – не мой стезя в профессии. Надеюсь, что, отодвинув суету, я не перестану быть актрисой. Потому что мне хочется заниматься профессией. Я не готова покинуть из театра и нетрудно уяснять текст книжки, хотя и люблю это действовать. Но я хочу игрывать. По большому счету. Я жду и ищу соответствия себе. Независимости. Способности действовать то, что я хочу. То есть совершать только то, в чем есть острая надобность.
– Вы завсегда в аккурат знаете, что вы хотите, и в чем есть надобность как раз сегодня?
– Нет, конечно. Я мучаюсь завсегда и сомневаюсь, но я прислушиваюсь к себе, ищу в себе ответы.
– Когда-то Раневская сказала про Неелову, что «ей сильно нужен режиссер, по-другому она нетрудно с собой не справится». Мне кажется, что к вам, к вашей природе это стопроцентно применимо.
– Это к любому актеру, тем больше хорошему, применимо. Чем лучше артист, тем больше он понимает надобность режиссера. Ведь специальность зависима, и не по внешним проявлениям, не по бытовым, а по сути. И я нередко не могу в тех ролях, которые у меня есть, изречь то, что я думаю, что наболело. В одиночку в моей профессии – не могу. И это драма. Мне шибко немаловажно, чтобы меня понимали. Может быть, я эгоистичная актриса, но я не могу действовать без личного интереса. Я не умею нетрудно исполнять свою работу.
– То есть действовать в большом театре, где негусто кто кого спрашивает о том, чего бы хотелось, вам было бы сложно…
– Да мне в любом театре сложно! И это мой человечий минус. Но если избирать между способностью быть собой и способностью ассимилироваться, я выбираю первое. Хотя жутко. Что останусь одна. Что буду невостребована.
– Даже при той востребованности, что у вас в текущее время есть?
– Какой? Я не могу произнести, что я востребована. Мне тридцать лет. Что у меня было? Два фильма и три с половиной спектакля?
– То есть успокоенности нет?
– Никакой. А откель ей приняться? Хотя для меня было бы идеальным действовать единственный спектакль в год. Не потому что, что я такая зазнайка, но потому что, что для моей психики, для моего организма это было бы оптимально.
– Думаю, многие могли бы вымолвить то же самое. А вам навалом проектов предлагают?
– Много, в особенности в кино. Но отказываюсь. Иногда отказываюсь, вследствие того что что у меня есть Петя, которому два года и с которым хочется провести отпуск. И, конечно, я постоянно его выбираю.
– То есть в вашей системе приоритетов семейство стоит перед работой, театром?
– Ну да, поди. Не знаю, непростой вопросительный мотив. Я не могла бы, не хотела бы жертвовать чем-то одним для другого. Мне бы хотелось органично быть. Если бы появился план, тот, что перекувырнул бы мне душу, я бы с целью него пожертвовала отдыхом с Петей.
– Есть такие, заветные роли? Внутренний список?
– Раньше я думала, что есть. А в текущий момент понимаю, что работа-то у нас коллективная, и мне не хочется сыграть прекрасную – заветную образ – в нетворческом проекте.
– Как вы определяете – творческий план или нет?
– Это шибко сложно ответствовать на тот самый вопросительный мотив. Но должен быть какой-то миг поиска, чтобы это была партнерская служба.
– А на бытийственные, философские вопросы вы всю дорогу знаете ответы?
– В принципе, да. Ведь и на ваш вопросительный мотив про приоритеты не возбраняется было бы ответствовать однозначно, что нужно существовать гармонично. Проблема возникает тогда, когда начинаешь воплощать это в свой несовершенный мир.
– Мир вы воспринимаете как несовершенный?
– Да.
– Вы смотрите новости, как-то вникаете в то, что происходит в мире?
– Нет, я безупречно асоциальный джентльмен, и мои близкие сильно ругают меня за это. Но я в единственный хороший миг поняла, что мир лучше не будет, и перестала наблюдать за новостями. А вот мои близкие – они социально ориентированные люди, и временами я могу с ними более того в полемику вступить, но все одинаково на правах идеально не разбирающегося в этом человека. Но я знаю, в частности, что каким бы ни был свойский президент, его неизменно будут костить, как и любого президента всякий страны любого времени. На самом деле, я считаю это своим недостатком – незнание того, что происходит в моей стране. Потому что если я хочу, чтобы мой сынуля жил тут, мне нужно осознавать, что происходит около.
– Ведь вам в какой-то миг придется уйти в себя о том, в какую школу его возвращать, пойдет ли он в армию.
– Да, об этих вещах я думаю. Я знаю, что самое малое хороших школ, как самое малое хороших людей. Вообще. И уже нужно примириться с тем, что нужно продолжительно поискать, чтобы что-то хорошее выискать. Но все-таки оно есть, хорошее. Я в это верю. Я вообще люблю нашу страну – в лучших ее проявлениях. И нехай она в текущий момент не является прибежищем духа, как когда-то, но то, что осталось, мне неизмеримо ближе и дороже, чем то, что я вижу и понимаю про заграницу.
– Когда вы за рубежом, какое основное ощущение?
– Страдание и скучание. Не люблю гастроли и не люблю отбывать из России. Так что я всего ничего чем отличаюсь от любого гражданина.
– Кстати, а когда вы сами про себя думаете, вы как про себя думаете – актриса? супруга? мамаша?
– Человек. И в этом моя задача, в профессии во всяком случае, я завсегда про себя думаю – «человек».