Биография Владимир Астаповский
Карьера: Футболист
Дата рождения: —
Место рождения: Россия. Российская Федерация
Из ныне здравствующих армейских футболистов разных лет Владимир Астаповский — самый титулованный: в 1976 году он стал одновременно лучшим игроком и лучшим вратарем Советского Союза. Но это не очень помогло ему в послефутбольной жизни.
C 13-го этажа Олимпийская деревня-98, построенная ко Всемирным юношеским играм, как на ладони. С суперсовременными корпусами, спортивными залами, теннисными кортами, идеально подстриженными газонами и искусственными водоемами. Один из самых престижных жилых комплексов в сегодняшней Москве.
Мы встретились, когда самого титулованного армейца позволительно было прозвать и самым неустроенным: Астаповский сидел без работы. Тяжелее всего было днем. Жена уходила на работу, дочь в колледж, и он оставался единственный, если не считывать роскошного черного кота по кличке Маркиз. И ещё телефона. . . Какие сегодня времена, он, конечно, знает. Были бы иные — не вызвал бы его за немного дней до этого босс фирмы, где он заведовал гаражом с , BMW и , и не сказал бы, пряча глаза:
На третьей позиции
Человека, погруженного в нелегкие сегодняшние проблемы, нелегко отвлечь от них беседой о славном прошлом. Но вот на свет извлекаются два потрепанных альбома, распухших от фотографий и газетных вырезок на разных языках, и обладатель на глазах преображается, все охотнее комментируя каждую новую реликвию. Вот пожилой, нимало некачественный фотография — молодые пацаны в спортивных костюмах и с ними люди в азиатских нарядах. Бирма, 1969 год. Предсезонная поездка ЦСКА, в которой первый тренер Всеволод Бобров впервой опробовал группу новичков, в том числе ещё не стоявшего за Владимира Астаповского. 22-летний голкипер мог полагать только на третью роль: местоположение в воротах прочно занимал Юрий Пшеничников, вторым был Леонид Шмуц. В таком порядке они будут значиться в заявках ЦСКА три сезона, в то время как намедни чемпионата-72 фамилия Астаповского не займет первую строчку.
— Леня Шмуц — вот был вратарь от Бога! Если кто и мог сделаться , так это он. И стал бы, если бы следом ухода Пшеничникова первым сделали его, а не меня.
— Но многим он запомнился в прошлом всего нелепыми ошибками — как бы той, когда сам себе мяч в ворота забросил, помните?
— Глупости все это! Ошибки? Да кто их не совершал! Кстати, после этого той, о которой вы вспомнили, я крупно поругался с нашим тогдашним тренером Валентином Николаевым. Он рассердился на Леню и на следующий матч хотел становить меня. А я отказался. Долго убеждал вручить Шмуцу шанс, говорил, что так человека разломать разрешено, но он был непреклонен. И я тоже: так на поле и не вышел, пришлось Николаеву становить третьего вратаря Когута.
— И нередко вы себе такое позволяли?
— Вообще-то я джентльмен дисциплинированный, но подчас случалось. С тем же Николаевым, в частности, во время второго матча с в Ташкенте в 1970-м. После того как Пшеничников пропустил кряду три гола, Валентин Александрович мне говорит: . А я ему: . Он: — .
— Но отчего? Такой оттого что шанс!
— Да кто я был эдакий, чтобы самого Пшеничникова изменять? Пацан, дублер — а он единственный из лучших вратарей Союза, мужчина в силе, в авторитете. Тут свои нюансы, мне потому как с ним и с другими ребятами ещё существовать да существовать предстояло.
— Испугались?
— Да нет, не испугался. Просто я ни тогда, ни следом по-настоящему большим вратарем себя не считал. Так и в 76-м было, перед Олимпиадой. Вызвал меня Лобановский: . Я ему: . Рудаков был Рудаков. И представить себе не мог: как это — я и вместо него? Лобановский: . — — Осталось только руками развести и пускаться в путь на Олимпиаду.
— Но потом 1976 года сомнения в том, что вы здоровенный вратарь, надо думать, отпали? Первая строчка на вратарской позиции в списке 33 лучших, приз лучшему вратарю сезона, звание лучшего игрока чемпионата СССР, олимпийская бронза — собрали все, что могли. Наверное, тот период вспоминаете как самый-самый оптимальный?
— Вовсе нет, — внезапно прозвучал отклик. — Лучшим в памяти остался сезон-75. Потому что проработал я его с Анатолием Владимировичем Тарасовым — человеком, которому обязан всем.
Приход создателя великого хоккейного ЦСКА в ЦСКА футбольный был тогда воспринят как сенсация. Пошло на нее армейское руководство, скорее всего, от отчаяния: чемпионат-74 команда закончила 13-й, и таскать ее из ямы надобно было каждый ценой. Тарасов, истина, не вытянул и год через ушел, оставив ЦСКА на том же 13-м месте. Но, по убеждению Астаповского, успел одно: совершить из него вратаря и человека.
— Знаете, с чего началась наша служба с Тарасовым? С того, что он мне заявил: А мне потому что уже 28 было — не мальчишка. Не знал, как и реагировать. Думал, отчислит. Он, уместно сказать, при мне второму тренеру, Бубукину, один раз так и сказал: А знаете, что было в конце сезона? Приезжает он на базу в Архангельское — и ко мне: . — — . — И тут он взорвался:
— А говорят, Тарасов бывал жесток, ломал людей, подавлял…
— И меня ломал, да не сломал. И помимо пользы, ничего от этого не было. Когда он мне сказал, что я не вратарь, я его спросил: а кто же вратарь? Владик, говорит, Третьяк — вот это вратарь. Он у меня на тренировках по три шайбы тотчас ловил. Пытаюсь ему втолковать: мол, то шайбы, а то мячи, то хоккейные воротца, а то футбольные воротища. А он знай свое: будешь ловить по три мяча или до свидания! И что вы думаете? Ловил. И по три, и по четыре. И спал с мячами — также он велел. И на стену с разгона взбегал, да так, что он поражался: И валиться он меня заставлял — в грязища, на бетон, на песок с галькой, — чтобы трепет отбить. Тренируемся в Сирии, на жутком поле — ни травинки, сплошные камни. Мне, конечно, ломаться бесполезно неохота, а он подходит: — . У него вообще принцип был: необходимо — значит, надобно, никакие оправдания не принимаются. Даже те, что казались бесспорными. Заявляет мне, например: ты пенальти хватать не умеешь. Я ему начинаю объяснять: мол, так и так, научно доказано, что мяч при ударе летит быстрее, чем способен на этакий дистанции среагировать человечий разум… А он и внимать не желает. Должен хватать — значит, будешь!
— И забирали?
— Считался по этому показателю одним из лучших.
— За счет чего, если, как вы сами говорите, среагировать нереально?
— Ну, есть всякие хитрости. Изучал соперников, запоминал их манеру ударять. По тому, как мужчина ставит опорную ногу перед мячом, разрешено отгадать ориентация. Яшин Лев Иванович кое-что тихонько сказал — что аккурат, изъясняться не буду, секрет.
Уроки Яшина
— Кстати, у кого из старших коллег учились? Кто был кумиром?
— Ничего оригинального не скажу: Хомич, Яшин. У Алексея Ивановича многому научился: он ибо фоторепортером был, стоял за воротами, зачастую подсказывал. И домой приглашал. Лев Иванович — тот нет, дистанцию держал. Но советы временами давал. Жил он недалече от стадиона ЦСКА на Песчаной и зачастую захаживал к нам на тренировки. После занятий подойдешь к нему: Он унылый внешность сделает: . А опосля объясняет: вот в этом месте тебе пораньше вылезти надобно было, а в этом эпизоде позицию занял неправильную и так дальше. На следующий день стараешься не воспроизводить ошибок. Так и учился: в наше время потому что никаких специальных тренеров для вратарей не было.
— Вы с самого начала встали в ворота?
— Да, ещё в Брянске, мальчиком в местном .
— Почему?
— Не знаю — нравилось, и все. Вратарь — фигура особая. В ЦСКА сначала диковатым казалось: у меня в защите-то Шестернев, Истомин, Афонин, Багрич, а я, юнец, ими командую! Но как войдешь в раж, обо всем забываешь. Однажды Шестернев на меня более того попер: — . Вот так: в жизни — только Альберт Алексеевич, а на поле — Приходилось им с этим мириться: вратарь есть вратарь. Тот матч, когда Астаповский отказался сменить Пшеничникова, ЦСКА выиграл 4:3, стал чемпионом Союза, и упрямца простили. Кстати, победный для армейцев сезон-70 их вратари отстояли без малого поровну: Пшеничников — 15 игр, Шмуц — 14, Астаповский — 9. Девяти матчей оказалось уж очень всего ничего, чтобы принять не только золотую медаль, но и звание мастера спорта. Так что чемпионом страны Астаповский не считается. А в дальнейшем шансов им сделаться у него на практике не было: за взлетом 1970-го последовало падение, от которого ЦСКА не оправился до конца 80-х. Но его вины в том, пожалуй, нет: он бился, более того когда остальные уныло возили мяч по полю, как подобно как выполняли тяжелую и постылую работу. Помню, в 1979-м наблюдал такое с трибуны: на ЦСКА больно взирать, ни мысли, ни настроя, охота у всех очевидно одно — скорее бы все это кончилось, и только Астаповский тащит единственный мяч за другим, кричит на партнеров, требует, чтобы они шли вперед, пытается завести, а те как будто не понимают.
— Да, приходилось слышать: ну чего ты, мол, разоряешься, оттого что 0:2 уже, не все ли одинаково? — кивает он.
— Тогда, как и в текущее время, страсть сколько говорили о договорных матчах. Вам не предлагали игру — у вратаря потому что для этого возможностей больше?
— Бывало, конечно. Но как на духу говорю: ни разу не согласился. Обычно отвечал: не знаю ничего, пацаны, есть капитан — к нему и обращайтесь. Однажды, истина, был проступок, признаюсь: пропустил. Но бескорыстно! Играли неважно с кем, и вот броня моя одну атаку пропускает, другую. Соперники творят что хотят, а я пластаюсь в воротах и тащу все, что в меня летит. И так без малого весь матч, покуда, в конце концов, не подбегает ко мне единственный из наших: Они там, оказывается, договорились, а мне не сказали! Плюнул — и пропустил. Грамотно, конечно, чтобы комар носа не подточил. Денег требовать не стал. Правда, приезжаю после этого игры в гостиницу — в номере столик накрыт. Да ради чего он мне — что я, за дармовое угощение мараться буду?
Триумф со счетом 0:3
— А какой свой матч считаете лучшим?
Вместоположение ответа, покопавшись в альбоме, Астаповский ткнул пальцем в вырезку из киевской за 1975 год. Отчет о матче (Киев) — ЦСКА начинался, как водится, с итогового счета: 3:0 в пользу киевлян.
-?!
— Да, представьте себе. Три гола я, конечно, пропустил (из них два Колотов забил мне с пенальти), но если бы не я, там было бы ещё штук пять. Меня после этого сами киевляне с поля на руках вынесли, а одна газета вышла с заголовком.