Биография Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич
Карьера: Военначальник
Дата рождения: 24 февраля 1870, знак зодиака рыбы
Место рождения: Россия. Российская Федерация
Бонч-Бруевич Михаил Дмитриевич, 1870-1956, до первой мировой войны полковник, заведовал обучением в Николаевской военной академии, во время войны генерал-квартирмейстер и начальник штаба армий Северо-Западного и Северного фронтов при генерале Рузском (масоне), затем отчислен в распоряжение командующего армиями Северного фронта. При большевиках некоторое время начальник штаба верховного главнокомандующего. Брат известного большевика В.Д. Бонч-Бруевича.
Из дворян. Брат В.Д. Бонч-Бруевича В 1891 окончил столичный Константиновский Межевой институт, в 1892 году — военно-училищный вектор движения Московского пехотного юнкерского училища. В 1898 году — Академию Генштаба. С 1913 полковник. В 1914 начальник пехотного полка. В августе — сентябре 1914 генерал-квартирмейстер штаба 3-й армии Юга-Западного фронта, после этого — штаба Северо-Западного фронта; с января 1915 генерал-майор. С апреля 1915 патрон штаба 6-й армии, дислоцировавшейся в Петрограде и его окрестностях, потом до февраля 1916 босс штаба Северного фронта. С марта 1916 начальство гарнизона Пскова, где находилась Ставка главкома Северного фронта.
После Февральской революции 1917 установил контакт с Псковским Советом РСД, кооптирован в исполком Совета, что послужило поводом для прозвища «советских времен генерал». В дни выступления генерала Л.Г. Корнилова сотрудничал с и.о. комиссара фронта трудовиком Савицким, стремясь предотвратить возможные конфликты между солдатами и офицерами. 29 августа главком Северного фронта генерал В.Н. Клембовский, занявший позицию осторожной поддержки Корнилова, был смещен Временным правительством и Бонч-Бруевич назначен врид главкома. В этом качестве задержал в Пскове генерала П.Н. Краснова, назначенного Корниловым командиром 3-го конного корпуса и направлявшегося к частям, двигавшимся к Петрограду. При вступлении в пост Бонч-Бруевич издал команда, в котором напоминал войскам, что «…недруг стоит перед нами впритирку и готовится в ближайшее время причинить нам радикальный потрясение. Если армии Северного фронта, действуя совместно с флотом, не дадут решительного отпора противнику в этом его намерении, то наша Родина погибнет неминуемо» («Приказы главнокомандующего армиями Сев. фронта», 1917, N 664, ЦГВИА, Б-ка, № 16477). 9 сентября заменен на посту главкома генералом ВА Черемисовым и назначен в указание Главковерха. Прибыв в Ставку, установил связь с Могилёвским Советом РСД и 27 сентября кооптирован в его исполком. В начале октября отклонил направление генерал-губернатором Юго-Западного края (с резиденцией в Киеве) и Степного края (в Омске), принял направление начальником Могилёвского гарнизона.
После отказа Главковерха генерала Н.Н. Духонина 9 ноября исполнить предписание СНК приступить переговоры с Германией. Советское руководство предложило Бонч-Бруевичу занять пост Главковерха, но он отказался, считая, что в сложившейся ситуации тот самый пост должен занимать политический участник, и Главковерхом был назначен Н.В. Крыленко. При подходе к Могилёву воинских эшелонов нового Главковерха Бонч-Бруевич как босс гарнизона предотвратил столкновение между ними и войсками, находившимися в городе. После занятия Ставки советскими войсками назначен 20 ноября начальником штаба Главковерха. Позже писал: «Скорее инстинктом, чем разумом, я тянулся к большевикам, видя в них единственную силу, способную спасти Россию от развала и полного уничтожения» (Бонч-Бруевич М.Д., Вся политическая элита советам. Воспоминания, М., 1957, с. 226). Всячески стремился сберечь боеспособность армии. 27 ноября в разговоре по прямому проводу с врид главкома Юго-Западного фронта генералом Н.Н. Стоговым заявил: «Все начальники отделов Ставки со мною вкупе выразили совершенно определённое заключение сберечь технический аппарат Ставки и принять все меры к тому, чтобы сберечь аппарат управления во фронтах и армиях. Такое наше вывод вытекает из преданности общему делу спасения Отечества, и мы все решили, считаясь с текущим моментом, действовать на своих местах до последней возможности», В том же разговоре дал распоряжение Стогову сотрудничать с украинскими властями: «В отношении Рады необходимо держаться совместной работы. Думаю, что с этой стороны нет угрозы гражданской войны» (ЦГВИА, ф. 2067, оп. 1, Д. 2925, л. 500-502). 28 ноября в связи с усиливавшимся дезертирством призвал главкомов армиями фронтов «принять безотлагательные меры к пресечению бегства с фронта в самом его начале» (там же, ф. 2003, оп. 1, д, 533, л. 237). В связи с введением в армии выборного начала для командного состава опасался «…полного расстройства аппарата управления войсками и вследствие того что полной потери боеспособности армии» (там же, ф. 2003, оп 4 Д. 51, л. 54). 30 ноября в телеграмме главкомам фронтами и их комиссарам отметил, что «…необходимо добиться того, чтобы на ответственных и командных должностях находились люди, соответствующие этим должностям по своему характеру, способностям и знаниям» («Военно-рев. к-ты действующей армии», М., 1977, С. 106-107).
С начала 1918 систематически докладывал СНК о нарастающей небоеспособности армии, укрепляя решимость правительства к ускорению подписания мира с Германией. 4 января писал: «Армии совсем небоеспособны и не в состоянии сдержать противника не только на занимаемых позициях, но и при отнесении линии обороны в основательный тыл» («Окт. рев-ция и вооруженные силы. 25 окт. 1917 — март 1918». Сб. док-тов, М., 1973, с. 352). 18 января: «…все армии Северного и Западного фронтов, ещё Особая вооруженные силы Юго-Западного фронта целиком неспособны к обороне и не в состоянии более того уйти организованно и без потери огромной материальной части не только под натиском, но и без напора противника. Общее состояние армий характеризуется полной потерей боеспособности и разложением» (там же, с. 383).
В этих условиях организовал эвакуацию в тыл военного имущества, которое в определенной части удалось вывезти до начала германского наступления. После разрыва мирных переговоров в Брест-Литовске и перехода германских войск в штурмование получил 19 февраля телеграмму В.И. Ленина с требованием «сразу же, с наличным составом Ставки прийти в Петроград» (Бонч-Бруевич М.Д., Вся верх Советам, с. 244). Выехав 20 февраля из Могилёва, прибыл в столицу вечером 22 февраля и тут же включился в организацию отпора наступающему врагу. В тот же день подписал воззвание к командованию Северного и Западного фронтов и Советам РСД прифронтовых городов, в котором говорилось: «Прошу Совдепы оказать содействие начальникам в деле сбора отступающих частей и отдельных служивый, образуя из них боеспособные части, которые должны положить финал наступлению противника. Для исполнения необходимых сапёрных работ предлагаю пользоваться трудом местных жителей» («Октябрьская рев-ция и армия», с. 402). В обращении указывалось, что предлагается стопануть германские войска на линии Нарва — Псков — Остров — Невель — Витебск — Орша — Могилёв — Жлобин — Мозырь -Бердичев — Вапнярка — Одесса. Как показали последующие события, эта черта (за ислючением территории Украины) и стала, с некоторыми отклонениями, фактической западной рубежом Советской России до ноября 1918.
После подписания Брестского мира вошёл 4 марта 1918 в качестве военрука в состав Высшего Военного Совета (ВВС), издавшего 5 марта инструкция о ликвидации должности Главковерха и расформировании его штаба. Бонч-Бруевич занимался созданием на бывшей линии фронта частей «завесы», которая должна была воспрепятствовать дальнейшему продвижению в глубь страны германских и австро-венгерских войск. По инициативе Бонч-Бруевича основу комсостава частей «завесы» составили генералы и офицеры старой армии, для которых эта работа была больше приемлема, чем в частях Красной Армии, действовавших на внутренних фронтах. В июне штаб ВВС во главе с Бонч-Бруевичем переехал из Москвы в Муром. 9-10 июля городок был захвачен мятежниками, действовавшими по плану «Союза защиты Родины и Свободы»; одной из их целей был захват штаба и истребление Бонч-Бруевича, но намедни событий он выехал в Москву. В условиях развернувшейся Гражданской войны Бонч-Бруевич, чувствуя невозможность старых методов управления войсками, подал в отставку и 27 августа был освобожден от должности военрука ВВС. В конце 1918 — начале 1919 преподавал в Межевом институте, далее возглавлял работу по созданию Высшего геодезического правления. 23 июня — 22 июля 1919 шеф Полевого штаба РВС Республики, далее на научной и педагогической работе; ген-лейтенант (1944) .