Биография Владимир Семенович Батшев
Карьера: Поэт
Дата рождения: —
Место рождения: Россия. Российская Федерация
Ностальгии не существует. Ее придумали коммунисты, чтобы отвадить народ от эмиграции. Если и есть какая-то «ностальгия», то по юности.
Поэт, литератор и издатель Владимир Семенович Батшев родился в 1947 году. Один из организаторов и руководителей литературной группы СМОГ («Самое молодое среда гениев»). За участие в СМОГе в апреле 1966 года был отправлен в ссылку в село Большой Улуй Красноярского края, где работал на лесоповале. В 70-80-е гг. был вынужден публиковаться в России под псевдонимом. В 1989-1991 гг. — агент издательства «Посев» в России. В 1992-1994-м — начальный зам. главного редактора ежедекадника «Литературные новости». В 1993-м организовал собственное издательство «Мосты», в котором за два года вышло 25 книг современных российских и русских зарубежных писателей. В январе 1995 г. эмигрировал, в настоящее время живет во Франкфурте-на-Майне. С 1998-го издает один в Европе ежемесячный журнал «Литературный европеец» (на нынешний день вышло 82 выпуска), а с 2004-го — и ежеквартальный «толстый» журнал «Мосты» (вышло четыре номера). Вышедшая в издательстве «Мосты» четвертая книжка эпопеи Батшева «Власов», как и книги Виктора Суворова или кино Николая Досталя «Штрафбат» (автор сценария Эдуард Володарский), пересматривает устоявшиеся взгляды на многие события недавней российской истории, живописуя генерала Андрея Власова с иных позиций, чем в недавние времена. Разговор и был посвящен этой теме.
— Ваш убытие из России для многих был достаточно неожиданным. С чем тот самый убытие, больше сходный на бегство, был связан?
— У меня не было никакого бегства. Я готовился открыто и ни от кого не скрывал. Все знали о моем предстоящем отъезде. Это только Анатолий Курчаткин ахнул в прямом эфире Радио «Свобода» во время нашей беседы, когда узнал об этом. Дело в том, что я не видел для себя перспектив литературной работы в России. Моя миссия была выполнена. Все, что я хотел соорудить в России, — я сделал.
— Как вам удалось в Германии заняться издательской деятельностью?
— Что я буду продолжать издавать книги и журналы, я не сомневался. Но первые годы жизни в Германии я был связан договорами с московским издательством «ЭКСМО», для которого написал шесть боевиков. Одновременно я невпроворот занимался журналистикой — знакомство с новым миром, в котором ты сейчас не гость, а беспрерывный обитатель, заставляло сочинять для газет.
Весной 1998 года группа живущих в Германии литераторов создала свою организацию — Союз русских писателей в Германии. Сейчас он объединяет рядом 70 дядя. С самого начала был отказ от «громких имен». Да и что они такое в эмиграции, если мужчина не живет с тобой на подобном тебе положении — ты его не видишь, он за пределами твоего восприятия. Но это к слову. С апреля 1998-го стал вылезать журнал «Литературный европеец», в котором сотрудничали те, кто был мне знаком по прежней московской жизни. Но появились и новые авторы. Принцип издания журнала — артель. Все авторы — его подписчики. То есть пай — подписка, членский взнос в Союз писателей. Это дало вероятность издать немного первых номеров. Потом появились и другие подписчики. Сегодня «Литературный европеец» выписывают большинство интеллигентных эмигрантов, живущих в Германии. Не забывайте о контингенте населения — этнические немцы и евреи, — это в основном казахстанские крестьяне и обитатели украинских местечек. Процент интеллигенции — не крайне большой.
— Вы давнехонько занимались сбором материалов по истории власовского движения, биографии генерала Власова. Как родилась мысль книги «Власов», закончена ли она или будет продолжение?
— Вы правы, я занимался Власовым без малого 15 лет. Материалы же к ней собирал с 1965 года, затем того как Владимир Буковский рассказал мне о советских убийцах и поджигателях, переодетых в форму СС (посредством непочатый край лет я обнаружил тот самый факт в архиве). В исследовании я хотел больше выпукло вручить факты, события, людей. Примером для меня был «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына, и я шел по намеченной им дороге. Не бессмысленно в моей книге так навалом ссылок на Александра Исаевича.
— Работали ли вы в архивах, опрашивали бывших ветеранов власовского движения?
— Да, я работал и в немецких архивах, и в архиве НТС (которым я заведовал целых три года), во многих частных архивах. В книге приводятся свидетельства больше 300 джентльмен, так или по-другому связанных с Освободительным движением народов России.
— Есть ли вероятность издать эту книгу в России?
— С 2000 года я обращался ко многим издателям. Около 20 из них под разными предлогами отказали мне. «Власов» не подошел тем, кто вершит издательскую политику в России. Тема советско-германской войны — последнее, что осталось у нынешнего российского идеологического аппарата из советских мифов, и развенчание этих идеологем — обстоятельный потрясение по советской мифологии. И тут я не основополагающий. На 10 лет раньше по ним ударил своим «Ледоколом» (простите за каламбур) Виктор Суворов. Пока что издатели боятся или предлагают мне издавать книгу на свои финансы. Но на что мне это совершать в России, если за свои гроши я уже издал ее в Германии?
— Власов — одна из трагических фигур современной эпохи. Талантливый полководец, спаситель Москвы, он по сути дела был «подставлен» Жуковым, тот, что кинул его армию на погибель в тяжелый час. Расскажите, как это происходило.
— Об этом — в первом томе моего «опыта литературного исследования». Я не основополагающий, кто хочет воссоздать доброе имя Андрея Андреевича Власова и миллионов погибших в борьбе с коммунизмом. На Западе существует сильно большая литература на эту тему. Проблема «предатель или патриот» тут давнехонько решена в пользу Власова. Я не говорю об огромной мемуарной литературе участников ОДНР (Освободительного движения народов России), большинство которой я если не собрал, то основательно изучил. Недаром эпиграфом к первому тому стоят слова Джефферсона «Неудачные борцы супротив тирании были главными мучениками законов супротив измены во всех странах».
— Нет ли идеи экранизировать книгу о Власове? Мне кажется, мог бы удаться любопытный кино. Или это сегодня нереально?
— Идея есть, но как и где, если более того документальный кино о Власове немного лет шел к экрану российского ТВ (снят в 1998-м, показан в 2002-м)?
— По поводу вашей книги в газете «Московский комсомолец» появилась разгромная рецензия. Вас обвиняли в симпатиях к Власову, обозвали «литературным Власовым» и человеком, ничего не смыслящим в российской истории. При этом угрожали судебной тяжбой. Как вы отреагировали на эти обвинения?
— Это была не рецензия, а какая-то странная подтасовка из лжи, домыслов и безграмотности, в типично совдеповском стиле (но ей дал достойный отклик Сергей Дебрер — он так и назвал статью «Времена шулеров»), учитывая, что книгу ни автор статейки, ни те, кто стояли за ней, не читали. Реагировать на подобное — нет смысла и желания.
Что касается «литературного Власова»… Что ж, значит, я второй мужчина, которого назвали «литературным Власовым», первым был Александр Исаевич Солженицын. Кстати, все четыре тома книги находятся в его фонде и в издательстве «Русский путь». Вообще же отклик не единственный, их весьма немало. Я собираю письма людей, которые пишут о том, как у них на многое открылись глаза позже прочтения. Ведь в книге нет ни капли домысла — только факты, только свидетельства — и все со ссылками на источники.
— Какова вообще реакция наших и зарубежных историков на вашу книгу, если она вообще была?
— Реакция хорошая. Грех сетовать. Во всех русских газетах от Аргентины и США до Германии и Франции появились похвальные рецензии. Я рад, что незадолго до своей смерти успел ответить на основополагающий том книги крупнейший германский мастер по русской литературе, сам бывший военнопленный в советском лагере профессор Вольфганг Казак. В России была уклончивая, но в целом положительная рецензия в «Литературной России». Я знаю, что в Москве в текущее время в разных издательствах и у частных лиц имеется примерно 30-40 экземпляров книги.
Вообще судьбина книги по эмигрантским масштабам — счастливая. За 3 года начальный том разошелся целиком, и издательство выпускает сегодня начальный и второй тома дополнительным тиражом. Реакция же зарубежных историков такова, что у меня есть предложения от некоторых из них черкануть предисловие к немецкому и американскому изданиям. Думаю, если бы книжка им не нравилась, таких предложений не было бы.
— Печатаете ли вы книги писателей-эмигрантов или писателей, живущих в России, и есть ли спрос на эту литературу в Германии?
— В журнале «Мосты» мы публикуем авторов из России начиная с первого номера. Но мы стараемся публиковать тех, кого всего ничего или неохотно публикуют в России или не публикуют вообще.
Спрос на эту литературу есть. У нас был свой стенд на последней книжной выставке-ярмарке во Франкфурте. Кроме четырех томов «Власова» большим успехом пользовалась книжка Сергея Миллера (он историк, живет под Кобленцем) «Русские писатели в Германии». Он рассказывает о жизни в Германии в XIX веке Достоевского, Толстого, Жуковского, Гоголя. Тургенева, Гончарова. Рассказывает увлекательно и для русских, и для немцев. Могу вымолвить, что за немного месяцев мы продали больше половины тиража его книги. Притом покупателями были в основном немецкие слависты.
А другая новинка нашего издательства также пользуется спросом, и ее мы без малого всецело реализовали на книжном рынке, и не только в Германии. Это сборник автобиографий современных русских зарубежных писателей. В книге 50 авторов из разных стран — США, Франции, Чехии, Дании. От крайне известных Юрия Дружникова и Бориса Хазанова до всего ничего кому за пределами Германии известных поэтов, которые только начинают свой стезя в литературе. Сборник не мог вобрать в себя всех русских литераторов, живущих в диаспоре. Поэтому в текущее время составляется второй том, а может, будет и третий.
— В Германии жили многие известные деятели российской культуры: Лев Копелев, Софья Губайдуллина, Альфред Шнитке и др. С кем-то из представителей российской эмиграции дружите?
— Губайдуллина живет, кажется, и до сих пор в Германии. Кстати, единственный из моих друзей — близкий ей в прошлом дядя, популярный французский литератор Николай Боков. Мы с Боковым знаем товарищ друга с 1964 года, то есть — 40 лет.
Как у редактора журналов у меня рядом 200 авторов только в Германии. С ними у меня хорошие отношения. Дружу я во Франкфурте с бывшим редактором журнала «Посев» Ярославом Александровичем Трушновичем и его женой Еленой Георгиевной, в Дуисбурге живет мой дружбан, бывший мосфильмовский кинооператор Эдуард Гинзбург, в Гармише-Партенкирхене — Людмила и Эрнст Зорины, Фридрих Незнанский.
— В Россию приехать не планируете?
— Не планирую. Я не знаю, ради чего это действовать. И что мне там работать? Мои родители и большинство моих друзей умерли. Узреть знакомых? Но кто хочет меня приметить — сам может приехать в Германию. Я, к примеру, с радостью увидел на прошлогодней книжной ярмарке своего старинного друга, ещё по СМОГу, — известного переводчика социолога Бориса Дубина, там же встретил Анатолия Курчаткина, тот, что первоначально меня более того не узнал.
— И ностальгия по России не мучает?
— Нет. Ностальгии не существует. Ее придумали коммунисты, чтобы отвадить население от эмиграции. Если и есть какая-то «ностальгия», то по юности.