Биография Сергей Владимирович Боровский
Карьера: Футболист
Дата рождения: 29 января 1956, знак зодиака водолей
Место рождения: Россия. Российская Федерация
Воспитанник минской СДЮШОР-5. Первый тренер — Леонид Лапунов. Выступал за команду «Динамо» Минск (1973 — 1987). Чемпион СССР 1982 г. За сборную СССР сыграл 21 матч. Также за сборную СССР сыграл в 1 неофициальном матче. Участник чемпионата мира 1982 г.
Когда-то на поле он казался старше своих лет, в настоящее время — моложе. Куда ни забросят дела в пределах постсоветского пространства, Сергея Боровского узнают в физиономия. Хорошее занятие удерживать форму: он вроде бы сошел с фотографии двадцатилетней давности времен золотого минского «Динамо». Послезавтра Сергею Владимировичу исполняется пятьдесят, и эта цифра, похоже, шокирует юбиляра больше, чем его почитателей.
От того, что было для нас информационным поводом, интервьюер категорически ушел, а в настоящий момент и уехал. Имеем в виду сознательно спланированный на финал января тренировочный сбор брестского «Динамо» в Турции. «Есть силы, идеи, хочется вкалывать, а не года считывать, — объяснил он. — Юбилеи следующие справлять будем».
Начало
— Начинали вы в знаменитой юношеской команде 1956 года рождения Леонида Лапунова…
— Да, замечательная тогда подобралась команда: Курбыко, Шавейко, Петя Василевский, Мирончик, Севостьяник, игравшие позже в Бресте Сенчук, Писарев, Томанов. Наверное, звезды на небе сошлись — эдакий одаренный был год. Команда ДЮСШ-5 составляла основу республиканской сборной, которая удачно выступала на турнире «Юность», далее на «Надежде», и только судейский момент выводил на первое местоположение Грузию. Потом без малого все мы оказались в дубле минского «Динамо», за исключением лидеров нашей юношеской команды Сазанкова и Юрченко — перспективнейшие пацаны, но не попали в здоровый футбол по зрению.
— Ваш футбольный стезя, сколь известно, чуть не закончился на детском наборе…
— Записываться я шел в «Динамо» — не взяли. Не потому как, что был нехороший, легко нашлись пацаны похитрее… Так после этого и в тренерской жизни случалось — многие лучше работают локтями… Отбиравшие устроили нам забег на 30 метров. Бегал я весьма прилично, но на финише кто-то придержал позади за майку, и я оказался шестым. А приняли пятерых. Было вдвойне оскорбительно, потому что не раз играл на «Динамо» в компании старших ребят и каши не портил… А после этого одноклассник, занимавшийся в ДЮСШ-5, позвал туда. Мне тогда было без малого двенадцать.
— Вас тотчас определили в защитники?
— Во дворе и за школу я, ясно, играл нападающим, десятым номером. Обожал Малофеева, Мустыгина, ходил обозревать на их тренировки. Однажды шел сквозь стадион, сокращая стезя до трамвая, а знаменитая динамовская команда 60-х бежала кросс, и Малофеев, поравнявшись, в шутку — хоп! — хватил меня за ногу. Потом, посредством страсть сколько лет, будучи игроком минского «Динамо», признался Эдуарду Васильевичу, что это его волшебная длань меня коснулась, и я стал футболистом.
— А все же Малофеев или Мустыгин: кто был кумиром?
— Малофеев, конечно: он больше забивал.
— Болельщики-эстеты предпочитали Мустыгина.
— Согласен, но нам, детям, нужны были голы. Мы ходили взирать на Яшина или на Малофеева.
— Как думаете, из каких соображений Лапунов поставил вас в оборону?
— К моменту моего прихода команда уже сложилась, спереди играли Писарев, Мирончик, капитан Витя Сазанков. Тогда применяли схему 4-2-4, и вакансии были только в защите. Да и, тренируясь со старшими, я чаще всего играл в защите — говорили, достаточно недурно. Видимо, Лапунов это также увидел. Сначала поставил слева: правая точка зрения была «забита» Валерой Шавейко, а левоногие футболисты тогда были в большом дефиците. Потом нас поменяли…
— 17-летним вас приняли в дубль минского «Динамо»…
— Первый матч за дублеров я сыграл в 16 лет, ещё в 9-м классе, супротив ростовского СКА. В том сезоне выходил кроме того в играх с «Нефтчи» и московским «Динамо» — в последнем случае играл супротив левого нападающего москвичей Юры Курненина. А полтора года через, когда после этого первого круга-74 команду принял Евгений Иванович Горянский, я, Шавейко и Василевский стали полноправными игроками основного состава.
— Как встретили «старики»?
— Нормально. Все определяет развлекуха, новичок в ней, как лакмусовая бумажка. Заиграл, приносишь пользу, и при этом не лезешь в бутылку — будешь принят.
— Родители привычно отнеслись к тому, что вы пошли в футбол?
— В школе я был человеком общественным. Но когда из-за очередной «закрутки» пришлось пропустить тренировку, родители тут же призвали к порядку. Мама моя — болельщица, в молодости занималась легкой атлетикой. Когда я попал в минское «Динамо», стал систематично посещать стадион и папа.
— Как совмещались футбол и учеба?
— До восьмого класса был отличником, опосля пошли частые разъезды, вызовы в юношеские сборные, и речи о медали уже не велось. Хотя закончил школу без троек.
Тренеры
— В команде мастеров вы прошли посредством руки многих тренеров. Можете дать оценку их с высоты сегодняшнего опыта?
— Для молодого как: каждый тренер — бог, если только полагается и дает игрывать. Другое занятие, что с возрастом начинаешь больше разбираться, оценивать подготовку, в особенности если отдаешься футболу целиком, не нарушаешь порядок. Но все одинаково проблема — вылезать и игрывать, аргументировать свою правоту на поле. Думаю, что футболист Боровский мог игрывать у любого специалиста, при каждый системе. А что касается оценки, то произвольный тренер полно дает игроку, главное, чтобы тот все понял и впитал. Даже если было что-то негативное, то и оно учило жизни, давало установленный навык для будущей тренерской профессии.
— В клубе вас позже переставили в середина, а вот в сборную СССР вызывали на позицию крайнего защитника…
— Я был удивлен. Место «чистильщика» как правило отдавали футболисту возрастному, порой более того нападающему, тот, что следом тридцати уже не бежал, но читал игру, действовал за счет опыта — так было, к примеру, с Зинченко в «Зените». Однако Базилевич, как только пришел в минское «Динамо», стал пытаться меня на разных позициях: переднего, опорного, в конце концов, заднего защитника. Малофеев также использовал меня в разных амплуа. Здесь палка о двух концах: с одной стороны, не набиваешь руку, не нарабатываешь в позиции стереотип, но, с иной, за универсализацией, умением игрывать на разных позициях оказалось предстоящее футбола. Я внутренне бунтовал, мне хотелось закреплять навыки крайнего защитника, чтобы Бесков видел меня на этом месте. Однако когда в 1982 году встал вопросительный мотив, кого хватать на чемпионат мира в Испанию, все решила моя универсальность. Первоначально я в ключевой состав не планировался, но вышло так, что три последних решающих матча сыграл от звонка до звонка.
Танго «Испания»
— Что, на ваш точка зрения, помешало той команде, великолепно выглядевшей в отборочном турнире, явить себя в финальной части чемпионата мира-82?
— Специалисты до сих пор подмечают советские сборные 1981 (не 82-го!) и 1988 годов. После чемпионата мира по горячим следам все принялись сетовать на отсутствие в сборной единоначалия, пресловутый тренерский триумвират. Но зачем те же Бесков, Лобановский и Ахалкаци стандартно работали, взаимно дополняя приятель друга, когда команда катила? Возможно, занятие в другом. Если сравнить подготовку футболистов в 1981 и 1982 годах, то она очень разнилась. В 1981-м игроки всю зиму готовились в клубах, получали обычный для себя базис. А на следующий год членов сборной решили лучше «сыграть» между собой, пошел весь цикл сборов: две недели в январе, две в феврале… Таким образом, основная подготовка, которая для тбилисцев привычна одна, для киевлян — другая и так дальше, оказалась скомкана. Второй момент: южане уже не готовились с той заряженностью, с какой работали годом раньше, имея целью победить европейский кубок. К тому же после этого завоевания Кубка кубков в тбилисской команде пошли разногласия. В сборную пацаны приезжали с полной серьезностью, но позже возвращались в клуб и работали, не ставя перед собой сверхцели. В итоге к чемпионату мира подошли функционально не готовыми. У киевлян также не было заложено привычной базы: в сборной они тренировались по одной методике, в клубе — окончательно по прочий. Для советского футбола было свойственно закладывать кондиции зимой: свойство игры футболиста в июне являлось прямым следствием того, как он работал в январе-марте. Плюс не хватило травмированных Буряка и Кипиани, которые не имели высокой скорости, но обладали хорошей выносливостью и техникой, а вследствие того что могли продуктивно сработать в условиях испанской жары.
— Эффектный, изысканный Кипиани вписывался в ту команду?
— Бесков отдавал ему предпочтение на центральной позиции более того перед своим любимцем Гавриловым. Когда обсуждали состав сборной, было хоть отбавляй травмированных и разношерстно подготовленных ребят. У Бескова была манера раздавать игрокам листочки бумаги, чтобы произвольный вписал свой вариант состава. Когда Кипиани чуть начал к восстановлению потом тяжелой травмы, Бесков при анкетировании предупреждал: «Учитывать и Давида».
— Итак, в Испании сборной не хватало кондиций…
— Эту причину считаю главной: команда не была сбалансирована функционально. А когда «функция» не в порядке, включается психология, что где-то необходимо сэкономить, чтобы хватило сил на следующую игру. Первый тайм встречи с бразильцами получился легко классный, все здорово выложились, но, выйдя на второй, почувствовали: не хватает… В другом городе могло быть едва-едва легче, но Севилья летом — ад, ее называют «испанской сковородкой». Словом, второй тайм бразильцам по всем статьям проиграли, после этого чего в головы полезла мыслишка: а может, не нужно с первых минут так раздирать? И пошла рациональная развлекуха на результат: надобно было достичь победы 3:0 у Новой Зеландии — гладко столь и сделали, с шотландцами сыграли устраивавшую ничью…
— Не так давнехонько прочел ещё одну версию: перед решающим матчем с поляками по мотивам обострившихся отношений был распоряжение сверху не игрывать в кость — вот все и мягчили.
— Ерунда. На установке только предупредили, чтобы не отвечали на грубость. Существеннее другая причина: никто, помимо врача Мышалова, не имел опыта участия в подобных турнирах. А это и атмосфера, и стратегия игр, и психологический накал, и снятие стресса… Только на чемпионате мира я понял, что футболисту не помешает другой раз хлебнуть пива, чего я до того момента ни при каких обстоятельствах не делал.
— Это точно заинтересует ваших нынешних подопечных…
— Сыграв два тайма на тридцатиградусной жаре и целиком себя обезводив, не можешь забыться сном до 3-4 часов ночи. Нам с Сулаквелидзе выпало шагать на допинг-контроль. Доктор, увидев нас пьющими минералку, воскликнул: «Что вы делаете?! Так целую темное время суток будете над анализом сиживать. Быстренько пиво!» Попили пивка, сдали разбор, в гостинице тотчас уснули, как младенцы. Выспались и назавтра были готовы на все сто. А пацаны затем бессонной ночи на тренировке едва ноги передвигали. Благодаря этой элементарный методе я шибко славно себя чувствовал в последнем матче с поляками, и на фоне этой игры более того попал в цифра тех четверых (с Дасаевым, Балтачой и Демьяненко), кого отметили на коллегии Госкомспорта как «не опозоривших честь советского футболиста».
Золото 1982-го
— До чемпионата мира у минского «Динамо» имелись на тот период особые планы?
— Нет. Конечно, все мы — игроки и тренер — мечтали о золоте, но чтобы конкретно в этом году…
— То есть способствовала обстановка спада у ведущих команд?
— Не окончательно так. Думаю, как и в случаях с последующими чемпионствами «Зенита» и «Днепра», тогда сошелся весь строй счастливых обстоятельств. Это и пик формы ведущих игроков. И оптимальный период в карьере вратаря — неукоснительный момент, без вратаря ничего не выиграешь: Вергеенко, Бирюков и Краковский любой в свой год стояли блестяще. И сплав молодости с опытом. Пожалуй, и везение. Можно заявить, что на чемпионате мира турки и корейцы попали в призеры благодаря неудачной игре французов или кого-то ещё. Но это проблемы французов, и они не принижают ничьих успехов. Если бы бразильцы вечно были готовы как нужно, быть бы им вечными чемпионами… А в финале Лиги чемпионов неужто «Ливерпуль» играл сильнее «Милана»? Итальянский клуб действовал прекрасно, без труда, ему многое удавалось, все шибко логично, была видна длань тренера. А вслед за тем на первостепеннный проект вышла психология.
— При трансляции матчей грандов для вас важнее итог или свойство игры?
— Как правило, стараюсь сделать запись игру на видео, чтобы второй раз взирать ее уже профессионально. А по первому разу не возбраняется и поболеть, посмотреть «с адреналинчиком». Но если в матче присутствует что-то интересное, то умелец перевешивает во мне болельщика, несмотря на симпатию к одной из команд. Мне как тренеру приходится не забывать постулат: «Игра забывается, а плод остается». Каждому наставнику хочется вкалывать, а не быть уволенным.
— Золотой состав 1982 года был объективно сильнейшим из всех, в которых вы играли?
— Если бы порядок молодых Зыгмантовича, Алейникова и Гоцманова был таким, как в сборной, а Прокопенко и Пудышев оставались на уровне 1982-го — вот это была бы сильнейшая команда. Но в жизни все по-иному: когда одни на пике, другие ещё молоды… Думаю, с точки зрения класса больше поздняя команда была повыше, а вот по гармоничности сочетания игроков не было равных «Динамо»-82, вследствие этого оно и достигло большего.