Биография Василий Сергеевич Архипов Vasily Arhipov
Карьера: Герой
Дата рождения: 29 декабря 1906, знак зодиака козерог
Место рождения: Россия. Российская Федерация
В годы Великой Отечественной войны В. С. Архипов командовал танковым батальоном, полком, бригадой. Участвовал в боях на многих фронтах. Будучи командиром 53-й танковой бригады, особенно отличился при форсировании реки Вислы. Войну закончил в звании гвардии генерал-майора танковых войск.
Василий Сергеевич Архипов родился в семье бедного крестьянина. По национальности российский. Член КПСС с 1931 года.
В 1928 году был призван на военную службу и с того времени остался в рядах Советской Армии. Прошел стезя от рядового бойца до генерала. За мужество, отвагу и геройство, проявленные во время советско-финляндского конфликта, В. С. Архипову 21 марта 1940 года присвоено звание Героя Советского Союза.
23 сентября 1944 года за выдающиеся подвиги на фронте В. С. Архипов удостоен второй медали «Золотая Звезда». Награжден ещё многими орденами и медалями.
После войны В. С. Архипов окончил Академию Генерального штаба. Командовал соединениями, был командующим бронетанковыми и моторизованными войсками Туркестанского военного округа. С 1971 года генерал-полковник танковых войск В. С. Архипов в запасе, живет в Москве.
В узкий блиндаж командира стрелковой дивизии протиснулся ординарец и доложил:
— Товарищ начальник, к вам майор Архипов, танкист. Командир дивизии оторвал воззрение от карты, прибавил огня в лампе «летучая мышь» и переспросил:
— Танкист, говоришь? — лик человеческий его осветилось улыбкой. — Вот это здорово! Зови его сюда!
— Майор Архипов, начальник танкового полка, — кратко представился вошедший.
Комдив шагнул к нему навстречу:
— Значит, на подкрепление моей пехоте. Вот это ладно! Очень добро! Знаете, майор, как ваша содействие нужна! Ведь мы на одном честном слове держимся… Вот смотрите, знакомьтесь с обстановкой.
И он стал сказывать танкисту о том, как его полки отражают атаки врага, как тяжело сражаться пехотинцам соединения, растянутого «в ниточку» на многокилометровом фронте, когда недруг, пытаясь во что бы то ни стало прорвать боевые порядки дивизии и развить штурмование к Волге, то тут, то там вводит в махач десятки танков, батальоны мотопехоты. Измотанная и обескровленная в боях дивизия сражается неотступно, крайне, но с каждым часом, с каждой новой атакой становится все труднее. Знали об этом в вышестоящем штабе и комдиву обещали подкрепление. И вот в конце концов оно пришло.
— Теперь мы заживем, — ликующе сказал комдив. — Сколько у тебя танков?
— Шесть… — не безотложно ответил Архипов.
— Шесть? — ошеломленно переспросил комдив, и его радостная улыбка стала неспешно угасать.
— Да, шесть, — повторил Архипов. — Ведь мы также не выходим из боев больше месяца.
Комдив изучающе взглянул на майора и без труда прочел на его лице следы пережитых боев, бессонных ночей и пыльных дорог. На отвороте гимнастерки лоснились черные бархатные петлицы с двумя «шпалами», а на груди блестела «Золотая Звезда». «Кадровый, огнем крещенный», — подумал комдив и спросил:
— Ваши предложения по использованию танков? Будем в засады становить, закапывать, как доты?..
— Нет, я предлагаю вовсе другое. Участок обороны большущий, танкоопасных направлений немного, а сил у нас всего ничего. Значит, распылять их воспрещено. Танки следует удерживать в кулаке и кидать на угрожаемые направления для контратак. А закопать танки — это значит лишить их подвижности, отобрать у них главное боевое свойство — ударную силу.
Комдив согласился с майором. Он понял, что Архипов знает свою технику, ее сильные стороны и может тактически грамотно применять боевые экипажи.
И это было так. Майор Архипов реально был к тому времени опытным командиром-танкистом.
Родился он в семье бедняка-крестьянина. Семья жила впроголодь. Шесть сыновей и две дочери — восемь полуголодных, полураздетых ребятишек! Отец работал день и темное время суток, а из долгов никак не мог вылезти. Так было до Великого Октября. Советская политическая элита дала бедняку-крестьянину землю, волю. Свое малолетство и молодость Василий Архипов запомнил по бурным событиям, которыми была наполнена бытие деревень в те годы. Раздел земель, бои с белогвардейцами, позже баталия с кулаками, явление первых тракторов на селе, первых колхозов.
Выходец из народа, познавший лишения и горести трудового крестьянства, Василий Архипов умом и сердцем понимал величие завоеваний Советской власти. С годами взрослел и мужал юноша. В 1928 году настал день призыва в армию. Сердечно и тепло проводили его земляки, наказав правильно караулить спокойный работа советского народа.
Крепко полюбил Архипов профессию танкиста. Он решил всю свою бытие посвятить службе в рядах Советской Армии. Василий благополучно окончил военную школу, научился не только водить танк, метко палить из пушек и пулеметов, но и распоряжаться танковым подразделением. Эти знания и навыки ему вскоре пришлось применить в бою.
Немало трудных боев провел танкист Архипов в начальный отрезок времени Великой Отечественной войны. Боевой навык обучил его многому, и главное — он познал, как необходимо применять мощную броню стремительных машин, ударную силу, пламень их пушек и пулеметов, как маневрировать подразделениями в различных видах боя.
И вот в настоящий момент майор Архипов докладывал общевойсковому командиру свои соображения о том, как лучше применять шесть танков — все, что осталось от полка.
Но выложить свои соображения до конца майору Архипову не удалось. Дрогнула, загудела почва от взрывов снарядов, замигал пламень в лампе, что стояла на столе комдива. Начал зуммерить полевой телефон, и комдив, схватив трубку, стал выяснять, где назревает угроза. Разглаживая изрядно помятую карту, он сказал:
— По этой балке посредством боевые порядки второго батальона прорвалось рядом 20 танков. Здесь, у кургана, они будут встречены огнем только двух пушек. Больше у меня нет ничего… Понял, майор?
— Понять нетрудно, приятель полковник. Они взглянули приятель другу в глаза, и полковник продолжал:
— Ваша проблема — контратаковать их и не запустить дальше. Ясно? Не подведешь, танкист?
Нет, не подвели и на тот самый раз танкист Архипов и его подчиненные. Вэтого только шесть боевых танков Т-34 повел в мордобой майор Архипов супротив батальона фашистских бронированных машин, рвавшихся к берегу Волги.
Выбежав из блиндажа, Архипов кратко отдал распоряжения командирам экипажей, указал путь и, вскочив на броню головного танка, грубо махнул рукой: заводи!
Он скрылся в башне своей машины, захлопнул крышку люка, и танк, вздрогнув, с места кинулся по выжженной зноем степи. За ним, окутываясь облаком дыма и пыли, двинулись одна за иной остальные пять машин.
Еще по пути от комдива к месту стоянки своих танков Архипов рассчитал время, прыть и стезя, тот, что успеют миновать фашистские машины. Он представил себе местоположение, где должна сотвориться саммит, и определил ориентация, с которого ему выгоднее входить в махач, — под острым углом к боевому курсу танков врага, так, чтобы ударять их не в лоб, а в борта.
Первые выстрелы должны быть неожиданными для противника, точными и губительными. Внезапностью, и только ею, не возбраняется было выдернуть победу. Ведь численное превосходство на стороне врага — 20 супротив 6!
Промелькнул жиденький обгорелый кустарник, тот, что на карте обозначен в виде перелеска. На гребне маленький высотки Архипов приказал механику своей машины совершить короткую, последнюю перед боем остановку.
Откинув крышку люка, Архипов оглядел местность, прислушался к треску недалеких пулеметных очередей, к взрывам снарядов и через гул боя ухватил урчание моторов: там, где-то левее, шли вражеские танки.
Вновь взревели моторы, закрылись люки, и шестерка советских танков устремилась в атаку. В узкую прорезь смотровой щели Архипов увидел сперва длинные полосы черно-серой пыли, поднятой двумя колоннами фашистских танков, а затем уже различил черные силуэты вражеских машин. Он приказал увеличить прыть. Танк, качаясь, вроде на морских волнах, помчался на предельной скорости.
Гитлеровцы ещё не видели советских танков. Они вели свои машины на сокращенных интервалах, уверенные в том, что позиции русских пехотинцев прорваны и в настоящий момент, как на параде, не возбраняется лететь к Волге.
— Огонь по моему сигналу, — приказал по радио Архипов.
Он решил новости жар с коротких остановок до тех пор, в то время как фашисты не обнаружат советские танки.
Все ближе к врагу подходят стремительные «тридцатьчетверки». Вот до фашистской колонны осталось не больше полукилометра. Рассредоточившись по команде, наши танки застыли на месте. Считанные мгновения — и раздались первые выстрелы.
Круто развернувшись, остановился от внезапного удара головной танк вражеской колонны. Окуталась густым дымом следующая за ним агрегатина с черным крестом на бортовой броне. Советские танкисты, пользуясь замешательством, все били и били из пушек по врагу.
Однако фашистские танки, огибая горящие машины, продолжали топать прежним курсом, рассчитывая проскочить зону губительного огня.
— Вперед! Огонь с ходу! — передал команду майор Архипов.
Вглядываясь в смотровую щель, он старался разгадать действия противника. Вот из второй колонны немного танков круто развернулись и пошли на сближение с советскими машинами. «Хотят связать нас боем, чтобы спасти батальон», — мелькнула догадка, и сообща с ней возникло вывод.
— Пятый и шестой, завязать мордобой с правофланговой группой! — прозвучал в шлемофонах команда командира, и в то же миг два танка грубо развернулись на ходу.
Теперь уже не шестерка, а только четверка Т-34 мчалась наперерез головной части вражеской колонны, ведя жар с ходу.
Дерзкой атакой Архипов заставил врага развернуться и принять мордобой. Не суждено было в тот самый день фашистским танкам развить штурмование и прорваться к заветной цели — к Волге. Связанные боем, они яростно огрызались, пытаясь истребить советские танки.
Завязалась неравная схватка. Наши танкисты, маневрируя, уклонялись от ударов и, используя малейшую оплошность врага, били по бортам машин со свастикой. В приволжской степи в этом бою супротивник потерял 12 машин. Остальные были вынуждены покинуть в свой тыл.
Через час майор Архипов сызнова встретился с комдивом. Теперь уже не шесть, а только четыре боевых танка было в его распоряжении, но комдив верил, что и эта небольшая горсточка бронированных машин, управляемых такими людьми, как Архипов, — грозная ударная мощь.
— Товарищ майор, — словно невзначай спросил комдив Архипова, — может, будешь вылезать в тыл на пополнение?
— А вы что будете без нас действовать? — вопросом на вопросительный мотив ответил Архипов. — Нет, буду биться до последнего танка. Кстати, единственный из наших подбитых танков мы восстановим. Я уже послал туда летучку. К утру у нас будет не четыре, а целых пять танков. Еще повоюем, — твердо закончил Архипов.
Не смог продвинуться неприятель к Волге на этом участке фронта. Его остановила наша пехота, которой большую содействие оказали танкисты майора Архипова. Десятки раз они контратаковали врага, жгли его бронемашины, танки.
В этом бою майор Архипов был контужен, но остался в строю.
В конце ноября 1942 года наши части, окружившие вражескую группировку в районе Волги, прорвали оборону противника и начали расчленять, дробить и уничтожать его отдельные группы. Накануне наступления к комдиву ещё раз явился Архипов для уточнения вопросов взаимодействия. Комдив весело обнял своего старого знакомого, поздравил со званием подполковника и спросил:
— Опять в полку шесть танков?
— Нет, времена переменились. Теперь у меня целая бригада! Все батальоны укомплектованы на все сто. Бригада боеспособна на все сто процентов, — доложил Архипов и удовлетворенно добавил: — Теперь мы повоюем по-настоящему, по-гвардейски!
И повел свою танковую бригаду дорогой великого наступления офицер Василий Архипов. Как подтверждение его больших боевых заслуг перед Родиной и личного героизма вскоре засияла на груди вторая «Золотая Звезда» Героя Советского Союза. Эту награду он воспринял как призыв к новым подвигам, к новым победам.
В те дни войска 1-го Украинского фронта, форсировав Вислу, вели бои за расширение плацдарма. 53-я танковая бригада под бомбежкой вкупе с пехотинцами первой форсировала многоводную реку на самодельных плотах и паромах. Враг яростно контратаковал. Фашисты бросили в мордобой свою новинку — мощные многотонные танки, именуемые «королевскими тиграми». Враг рассчитывал устрашить наших воинов неуязвимостью брони этих стальных громадин.
Командиру 53-й танковой бригады полковнику Архипову одному из первых довелось встретиться с ними в бою. Он безотлагательно разгадал, что эти мощные танки имеют плохую маневренность, и постарался делать так, чтобы избежать боя «лоб в лоб».
— Били мы и «тигров», и «пантер», — твердо сказал он перед боем. — Не устоят перед нами и «королевские тигры».
Искусно маневрируя, он на своем командирском танке вышел врагу во фланг и стал ударять по одному из вражеских танков. После третьего выстрела «королевский тигр» застыл на месте и окутался пламенем.
Примеру командира последовали и другие экипажи. Все чаще вспыхивали кострами новые вражеские машины. Уже пылало их больше десятка.
Единоборство с фашистскими танками продолжалось. Враг кинул в мордобой ещё группу стальных громадин. Взрывы снарядов стали взметаться подле машины Архипова. И нежданно-негаданно его танк неудобно застыл на месте, и уже жаркие языки пламени показались над моторной группой, стали лизать броню боевой башни.
— Горим, друг полковник! — дрогнувшим голосом крикнул механик-водитель. — Видать, отвоевались…
— Еще повоюем, — перебил его Архипов и крепко подал команду: — За мной! Взять автоматы…
Архипов выскочил из горящей машины. Кругом фашисты: видимо, наша пехота отстала. Дробные автоматные очереди застучали по броне. Полковник упал на мокрую землю, отполз в воронку, ещё теплую от взрыва снаряда, и открыл пламень из автомата. Вскоре подошли наши танки и своей броней прикрыли командира и экипаж подбитой машины.
«Моя заправка — до Берлина!» — такие надписи появились в конце апреля 1945 года на башнях боевых машин танковой бригады, которую по-прежнему вел в махач полковник Архипов.
Внешне он немного изменился после этого памятных боев под Сталинградом. И по-прежнему, разговаривая с подчиненными, полковник участливо смотрел на собеседника, вроде хотел накрепко запечатлеть его вид в памяти. Имея в подчинении сотни людей, комбриг знал всех поименно и в физиономия — свойство, крайне ценное для военачальника. Подчиненные платили ему уважением и за глаза тепло называли «батей».
Берлин. Это наименование в боевых приказах появилось без малого вместе с тем с надписями на броне танков и в равной мере красноречиво выражало толк заключительного этапа Великой Отечественной войны. О Берлине писали в письмах солдаты бригады, о нем читали агитаторы в газетных статьях, о его штурме составляли варианты планов офицеры и генералы оперативных управлений и отделов. О своем месте в предстоящем штурме логова врага думал и полковник Василий Сергеевич Архипов.
Позади осталась реченька Нейсе, которая танкистам запомнилась трудными боями. Здесь проходил оборонительный предел гитлеровцев. К Нейсе танковая бригада полковника Архипова вышла с ходу, вкупе с небольшими силами наступавшей пехоты. Предстояло форсировать водную преграду, завладеть плацдарм и развить атакование. Как? Ожидать подхода основных сил пехоты, ждать понтонеров, которые наведут переправу?
По штабной рации полковник Архипов доложил командующему танковой армией П. С. Рыбалко о выходе на Нейсе и о сложившейся обстановке. Тот, выслушав, задал обыкновенный свой вопрос:
— Ваши соображения?
— Предлагаю, приятель генерал, приступить форсирование Нейсе тотчас. Своими силами вкупе с пехотой.
— Каким способом? Река, болотистая местность…
— Найдем броды. Жвручить запрещено, приятель генерал.
— Одобряю, Василий Сергеевич, считай, что приказываю. Через час буду у тебя.
Действительно, посредством час командарм Рыбалко появился на берегу Нейсе и, не обращая внимания на взрывы снарядов и мин, стал присматривать, как танки бригады с символическими надписями на башнях: «Моя заправка — до Берлина!», задраив люки, спускались к урезу реки, вползали в воду и быстро мчались к противоположному берегу. А там вымахивали на песчаную кручу и, покачивая стволами пушек, устремлялись на вражеские узлы сопротивления, сминая их гусеницами и громя огнем.
Полковника Архипова командарм нашел уже на западном берегу Нейсе. Тот доложил об итогах форсирования. Командарм похвалил за инициативу, после этого пригласил зайти в единственный из сохранившихся особняков бежавшего от возмездия барона и, чуть переступив порог гостиной, сказал:
— Теперь, Василий Сергеевич, давай займемся пригородами Берлина. Зови оперативников, поставлю новую задачу.
В те дни полковнику Архипову было не до отдыха. И боевой порыв воинов, неудержимо рвавшихся к логову фашистского зверя, и сами боевые задачи, разработанные и поставленные вышестоящими командирами, и личный добросердечный настрой — все это сливалось в единую симфонию великого наступления, звало вперед, к окончательной победе, о которой мечталось долгие, тяжкие годы войны. К ее финалу офицер Архипов, как и большинство наших командиров, пришел зрелым военачальником, мастером вождения танковых частей, сильно понимающим природу современного боя, волевым, сильным, инициативным командиром танкового соединения.
Каждый махач каждый танковой роты и батальона начальник бригады Архипов скрупулезно взвешивал, заблаговременно планировал и снабжал всем необходимым. Ему были чужды верхоглядство, скороспелые решения. И когда командарм Рыбалко поставил задачу форсирования Шпрее и выхода в район Берлина, полковник Архипов высказался о необходимости усиления артиллерией и поддержки авиацией. Просьбы звучали убедительно, и генерал Рыбалко удовлетворил их все до единой, хотя не выдержал, сказав на прощание:
— Ох, Василий Сергеевич, и мастер ты вытягивать! Последнее вытащишь…
— Осуждаете, приятель генерал?
— Что ты, Василий Сергеевич! Хвалю. На твоем месте и я так бы действовал. Ну, желаю удачи!
Ставил задачу комбатам полковник Архипов, как неизменно, предельно сжато, внятно, ясно. Все было в аккурат распланировано, обосновано, подкреплено материально. Поэтому командиры батальонов не задавали дополнительных вопросов.
Бригада форсировала Шпрее, не ожидая подхода понтонных частей. Танки одолели реку с ходу в заблаговременно разведанных местах и вступили в махач на окраине Берлина. Одна за прочий стальные машины прогрызали вражеские заграждения и продвигались вперед, к центру Берлина.
Особенно жаркие бои вели танкисты бригады полковника Архипова на Кайзераллее, на той самой улице, где было сосредоточено полно штабов эсэсовцев и их квартир, — настоящее гнездышко фашистской нечисти. Здесь бои шли за всякий жилье, гитлеровские фаустпатронники высматривали наши танки из-за каждого угла, из-за каждой груды развалин. Метким огнем прокладывали себе дорогу гвардейцы, руша прямой наводкой вражеские узлы сопротивления.
Комбриг Архипов управлял своими батальонами, имея надежную связь по радио. Из командирской машины он славно видел картину сражения и целенаправленно, осознанно возглавлял боем.
Гвардейская бригада комбрига В. С. Архипова провела десятки боев, уничтожила большое численность вражеской техники и активный силы. Одной из первых она ворвалась в предместье Берлина, а опосля, совершив многосоткилометровый марш-бросок, появилась на улицах Праги. Сметая баррикады, советские танки давили огневые точки врага и в короткие часы боя разгромили немного очагов сопротивления гитлеровцев. Над Прагой взвилось полотнище стяга свободы.
И поныне на главной площади столицы Чехословакии возвышается на гранитном пьедестале совдеповский танк. Этот монумент, установленный друзьями-чехами, символизирует огромную влюбленность и признательность освобожденных народов Европы, которую питают они к советским воинам, разгромившим фашизм.